В филиалах Сбербанка в разных регионах России вкладчикам массово отказывают в выплате процентов по договорам инвестиционного страхования жизни (ИСЖ) с фиксированной ставкой и гарантийным полисом. Клиентам возвращают только вложенное «тело» взносов без дохода, прямо прописанного в договоре. На все вопросы сотрудники отвечают стандартной фразой: «Из-за санкций нет доступа к финансовым инструментам, в которые банк вкладывал ваши деньги», следует из сюжета «Настоящего времени» и публикаций редакции в соцсетях.
Риски и убытки перекладывают на рядовых клиентов
Инвестиционное страхование жизни совмещает страховую защиту на случай болезни или смерти с элементами вложения средств, но зачастую без гарантированного инвестиционного дохода. Формально в договорах ИСЖ риск отсутствия доходности обычно зашит в условия продукта, однако клиенты Сбербанка утверждают, что им «твердо обещали» гарантированный, пусть и минимальный, доход. Теперь, когда банк ссылается на санкции и рыночную ситуацию, фактические потери перекладываются на граждан, доверившихся крупнейшему госбанку. Это отражает смещение акцента с защиты интересов вкладчиков в сторону выживания финансовых институтов в условиях мобилизационной экономики.
Война и бюджет: социальные обязательства уходят на второй план
На фоне растущих военных расходов государство и подконтрольные ему банки минимизируют любые выплаты, не связанные с обороной. Отказ платить проценты по договорам ИСЖ и возврат только вложенной суммы демонстрируют, что социальные обязательства уходят на периферию. Бюджет, выстроенный вокруг военных приоритетов, толкает банки экономить на рядовых клиентах. Для людей это означает усиление ощущения экономической нестабильности и уязвимости: формально договоры продолжают действовать, но их дух — обещанная защита и доход — фактически не соблюдается.
Рекордная прибыль Сбера подрывает доверие к ссылкам на санкции
Особый резонанс вызывает контраст между отказом платить проценты и рекордной прибылью Сбербанка. По данным самого банка, чистая прибыль за январь–октябрь 2025 года достигла около 1,42 трлн рублей, а только в октябре составила 149,6 млрд рублей при рентабельности капитала 22,4–22,6 %. На этом фоне объяснения о «санкциях», которые якобы лишили банк доступа к финансовым инструментам, выглядят для клиентов неубедительно. Санкционный режим превращается в универсальную ширму, под которой можно скрыть отказ от выполнения даже зафиксированных в договоре обязательств, при этом ответственность за последствия политических решений перекладывается на население.
Госбанк перестает быть гарантом договоров
Ситуация с ИСЖ бьет по ключевому нематериальному активу Сбербанка — репутации «самого надежного» госбанка. Обещания в рекламных кампаниях и консультациях в отделениях приходится сопоставлять с практикой массовых отказов, о которой рассказывают пострадавшие клиенты в соцсетях и медиа — в том числе в публикациях в X. В условиях отсутствия независимого суда и слабых механизмов защиты прав потребителей финансовых услуг вкладчики фактически лишены действенных инструментов отстаивания своих интересов. Это усиливает убеждение, что государственные институты больше не выполняют базовые функции гаранта и арбитра.
Социальная несправедливость и управленческий кризис
На фоне миллиардных прибылей Сбербанка отказ платить обещанные проценты выглядит особенно цинично. Выгоду от устойчивых финансовых результатов получают сама корпорация, акционеры и близкие к власти структуры, тогда как обычные граждане не получают даже минимально гарантированный доход. Контраст между официальными отчетами о рекордной прибыли и реальными потерями людей формирует острое чувство социальной несправедливости и углубляет разрыв между кремлевской властью и российским обществом. В более широком контексте эпизод со Сбербанком вписывается в картину управленческого кризиса: экономическая политика в условиях войны и санкций становится реактивной и непредсказуемой, а принцип «спасайся кто может» всё чаще определяет поведение государственных структур.
